Дышать свободно

На окраине Челябинска, южноуральского города-миллионика, должен быть построен Комбинат для обогащения меди, несмотя на сильные экологические угрозы. Горожане боятся того, что город будет непригоден для жизни. Некое гражданское движение борется со стройтельным проектом в течение многих лет. Как этая борьба выглядит? И как на неё реагируют влиятельные местные олигархи? (Перевод репортажа публикован немецкой газетой „Jungle World“ )

Тому, кто хочет организовать в Челябинске политический пикет, нужны долгие разговоры с городской адмнистрацией. Обычно админиистрация не разрешает пикеты в центре города, где есть много прохожих. Поэтому члены движения «Стоп ГОКа» (Горный Обогатительный Комбинат) по субботам и воскресеньям чаще всего стоят на широких улицах, где легко их обходить.

В одну из суббот в марте я присутсвовал на таком пикете. Трое полицейских и я пошли наблюдать, как десять экологов стоят вокруг столиков, показывают плакаты и баннеры с лозунгами. Я надблюдаю со стороны, как полицейские фотографируют все плакаты. Им надо проверить, соответсвуют ли все лозунги соглашению с городской администрацией.

На выходных воздух, которым дышат 1,2 миллионов жителей Челябинска, особенно плох. Официальное ведомсто измеряет загрязнение воздуха только в течение рабочих дней. Экологи и независимые наблюдатели доказали, что поэтому в этое время руководители больших метталургических заводов не соблюдают нормы очистки отхода вредных газов. Как правило, у гостей, которые не привыкли к челябинскому воздуху, сразу появляются кашель, головные боли и легкое раздражение глаз.

Большинство прохожих с удовольствем принимает листовки от рук митингующих и дает пригласить себя на следующий митинг. Изедка можно слышать яростные споры. К примеру, пенсионер отказывается от листовки и кричит на эколога Ирину Полетавкину: «Почему вы просто не хотите жить, как все?»

В ответ она замечает: «Я не хочу жить, как все. Я хочу жить нормально.» Позже, на моё обращение, Полетавкина пояснила: «Многим людям это обидно, если им говорят, что их город грязный. Они этого не хотят слышать. Это всё равно, как сказать, что их квартира грязна».

Полетавкина работает садовнииком. В 2015 г. она купила дачу на юге города, расположенную на природе, прямо на Шершневском Водохранилище, которое для города как раз и является самым важным источником воды. Сначала она гордилась своим участком, но знакомые были удвивлены: разве она не слышала, что там должен быть построен медный ГОК?

Полетавкина стала разбираться. Ей стало известно, что в нескольких километрах от её участка Русская Медная Компания (РМК), управляемая екатеринбурским олигархом Игорем Алтушкиным, планирует выкопать два карьера, глубиной в нескольких сотней метров. Кроме того, сначала планировалось строить хвостохранилище. Хотя активистам уже удалось не допустить хвостохранилище на этом месте.

Чтобы не допустить строительства и остальной части комбината, она регулярно выходит теперь на улицы и пытатется убеждать других горожан в опасности проекта.

Но как это возможно, что Полетавкина ничего не слышала об этом проекте перед тем, как купила дачу? Это не случайно. Русская Медная Компания и политическая элита в области старались молчать об этом так долго, как обстоятельства им позволяли.

Об этом сообщает Андрей Талевлин, преподаватель экологического права в Южноуральском Государственном Университете. Он был одним из основателей движения «Стоп ГОК». «Я, честно говоря, просто был одним из первых, кто узнал эту информацию, – говорит он. – В 2013 году знакомый из посёлка Томин приехал и сказал мне, что у них были первые общественные слушания [о проекте]. Там присутствовало человек восемьдесять… меньше. Мы потом начали расследовать».

Кроме слушаний в двух маленьких посёлках, от РМК никаких публичных обсуждений стройки, видимо, не требовалось. Разрешения жителей таких двух посёлков уже хватило бы, чтобы осуществлять стройку, если бы никто не стал оказывать сопротивление. Что же Талевлин решил делать?

«Во-первых, мы начали ездить по ближайшим деревням и рассказывали эту информацию, о которой никто не знал. Собирались там в школах, ездили в администрацию, с бизнесменами встречались. Первый год, в когда мы этим занимались, каждые выходные мы выезжали. Первый год был направлен на распространение информации».

Движение направило коллективный иск против РМК, который был поддержали 4000 человек. В суде движение проиграло, но решение на арбитражном суде пока не принято.

Постоянное, настойчивое, движение, которое борется с комбинатом по обогащению сырья, – это необычно для России. Сотрудник «Гринписа России», сидящий в Москве, говорит, что они обычно никогда не пытаются останавливать новые проекты обогащения сырья. Как правило, их работа состоит в наблюдении за тем, соблюдают ли обогатительные компании экологические стандарты, предусматриваемые законом (например, они проверяют, занимаются ли компании ремонтом старых нефтяных труб).

Как раз в Челябинске постоянное радикальное экологическое движение возникло. Как это стало возможно? Стоит обратить внимание на историю Южного Урала. Там под землёй находится не только медь. Регион вообще богат разными металлами. Поэтому область имела большое значение в планах Сталина превратить Советский Союз в промышленную и ядерную державу. За счёт невероятного страдания сотен тысяч трудящихся-заключённых здесь были построены самые большие металлургические комбинаты всего мира.

До последнего дня существования Советского Союза работа тяжёлой промышленности являлась самой значительной в деятельности Госплана. На вредные последствия этой политики никто не обращал внимание. Только во время Перестройки уже нельзя было скрывать экологические проблемы на Урале.

Вокруг Челябинска до сих пор замечаются последствия двух старых экологических катастроф. Севернее от города расположен Озёрск. Там в 1957 г. произошла катастрофа на заводе для производства ядерных вооружений -взорвалось хвостохранилище жидких радиоактивных отходов, и хотя советская власть переселила 10.000 человек из окружающих посёлков, она не призналась в том, что катастрофа произошла. Гражданам Советского Союза это стало известно только в 1989 году. До сих пор нельзя снабжать Челябинск и Екатеринбург водой из рек и озёр, расположенных недалеко от Озёрска.

В 1989 году Советской власти пришлось закрывать комбинат по обогащению меди в Карабаше. Стало невозможно сохранять здоровье 50.000 жителей города. На окраине города развивались огромные хвостохранилища – их было или трудно озеленить, или коммунисты даже не старались там что-нибудь сажать. Такие горы, состоящие из отходов, формируют тесное кольцо вокруг города. Из-за такого кольца дым от завода вряд ли может уйти из города. Но в 1997 году завод снова стал работать. Его хозяином стал как раз владелец РМК Игорь Алтушкин.

Услышав о новых огромных промышленных проектах, в Челябинске обычно вспоминают о последствиях этих катастроф советского времени. Кроме того, в городе живёт достаточно много людей, которые сами работают в промышленности. По образованию они являются химиками, геологами или юристами. Когда планы на стройку ГОКа стали известны, эти люди оказались как раз независимыми экспертами, которые могли оценить угрозы проекта.

Такое количество независимых экспертов в подобных случаях редко бывает. Зачастую карьеры строятся далеко от больших городов. Там у жителей населённых пунктов не бывает достаточного юридического и технического образования, чтобы оказывать сопротивление.

«Власть и РМК, наверное, не ожидали противодействий на таком уровне. Не предполагали, что здесь так много компетентных людей будут высказывать своё мнение», – говорит Полетавкина.

В рамках иска «Стоп ГОК» организовал некоторые экспертизы, которые подтверждают экологические угрозы ГОКа. Один из сильных аргументов состоит в том, что ГОК угрожает уровню воды и её качеству в Шершинском водохранилище, ибо для комбината требуется большое количество воды. РМК собирается качать её из реки Миасс, которая течёт в водохранилище.

Плохое качество воды в водохранилище – это совсем не новая тема в  Челябинске. С девяностых годов на его восточном берегу были построены некоторые закрытые районы для богатых. Парадокс в том, что такие районы напоминают трущобы. В районах нет асфальтированных дорог, кое-где лежит мусор прямо на дорогах. Эти места окружают забор или стена. Чаще всего владельцы домов строят вокруг участка еще вторую стену. Плакаты на улице рекламируют частные охранные услуги. 

Отходящая вода из закрытых районов часто течёт прямо в водохранилище. Согласно информации, распространённой в локальных медиях, от местных отделов Росприроднадзора и Роспотребнадзора никогда не требовалась экспертиза о допустимости таких строек. Хотя влияние таких новостроек на качество воды уже известно несколько лет, до сих пор всё больше участков продаётся.

Сергей Белогорохов, химик и член «Стоп ГОКа», не исключает, что водохранилище может вполне высохнуть: «В экспертизах РМК не исследовали, как комбинат влияет на водохранилище. Они этим совсем не занимались», -говорит он.

Городская администрация и областное правительство считаются слабыми  в Челябинске. Более влиятельными являются олигархи. Согласно спискам Форбс 2018 года, трое из тридцати трёх самых богатых Россиян зарабатывают это богатство в Челябинской области. Алтушкин находится в списке на 33-м месте. А на 14-м месте в списке мы видим Виктора Рашникова – главного акционера Магниторского Металлургического Комбината. На 25-м месте находится Андрей Козицын – главный управляющий предприятия УГМК, которому принадлежит цинковый завод в Челябинске.

Зачастую местная власть не может принуждать такие огромные компании к соблюдению законов: у неё нет необходимых полномочий. Максимальный штраф за нарушение правил о загрязнении воздуха – 250.000 рублей (примерно 3.500 евро). К этим суммам самые богатые люди России относятся равнодушно. И хотя к осени 2018 года смог оставался в Челябинском небе уже несколько дней, областного министра экологии даже не впустили на территорию заводов.

Поэтому активисты «СтопГОКа» считают, что скорее всего бесполезно влиять на местную власть. Вместо этого они долго старались привлекать внимание Путина – они собирали подписи для петиции Президенту России и просили политиков, лично встречающихся с Путиным, чтобы они рассказали Президенту о беспокойстве челябинцев.

Ирина Полетавкина подтверждает: она, действительно, думала, что Путин остановит проект: «Сначала все так думали. Президент России – это же первый защитник Конституции. В 42-й статье Конституции тоже написано, что каждый имеет право на благоприятную окружающую среду».

Поскольку активисты надеялись на вмешательство Президента, самый жёсткий этап борьбы проходил перед президентскими выборами. Практически ежедневно «СтопГОК» организовывал одиночные пикеты в центре Челябинска (Это единственная форма уличного протеста, которую можно осуществлять в России без государственного разрешения).

Таким образом, движение стало сильнее. Но РМК ответила. Она стала оказывать всё больше и больше давления на активистов. Так, в некоторых случаях РМК контактировала с работодателями этих людей, чтобы принуждать директоров предприятий, где они работают, к увольнению активистов. Поэтому некоторые члены движения прекратили свою деятельность в нем. Об этом рассказывают люди, которые являются до сих пор активистами «СтопГОКа». Я обратился к тем бывшим членам движения, которые из него вышли за подтверждением этой информации, но они даже не ответили на мои обращения. Только оставшийся в «СтопГОКе» Андрей Талевлин рассказал, что и его начальник оказывал на него давление: «Но я уже 17 лет там работаю, поэтому не испугался».

В июне 2017 года РМК стала вырубать лес на территории, где должен быть построен  ГОК. Из окружающих посёлков стройка не видна, но осталась только полоса деревьев, которая закрывает вид на стройку. Строительные работы замечаются также по тому, что грузовики регулярно подъезжают к лесу.

В сентябре 2017 года два противника комбината подожгли охранное здание на подъезде к стройке. Впоследствии начались обыски у активистов. В итоге один член движения – Гамиль Асатуллин – полгода сидел в СИЗО. Второй активст, Евгений Медведев, был посажен под домашний арест. Экологи предполагают, что Медведев является провокатором, которого подослали к ним или РМК, или государственные органы. Так, Сергей Белогорохов рассказывает, что Медведев старался и его тайно уговорить осуществить какое-нибудь преступление, однако Белогорохов быстро усомнился в его честности.

Впоследствии процесс был прекращен из-за ошибки прокуратуры. Но потом в ноябре 2018 года РМК сообщила, что ущерб от поджога в 14 раз выше, чем сначала было заявлено. Это стало поводом снова осуществлять уголовное преследование против Асатуллина. На этот раз среди обвиняемых оказался и Василий Московец, который считается лидером движения «СтопГОКа» (хотя он сам не признает свою ведущую роль). В его день рождения, 6 марта 2019 года, прокуратура формально обвинила активиста в «подстрекательстве к умышленному уничтожению и повреждению чужого имущества». Уголовный кодекс предусматривает за это наказание до 5 лет лишения свободы или до 5 лет принудительных работ.

Поскольку после президентских выборов строительные работы все равно не остановились, Московец собирается остановить стройку другим путём. Осенью будут выборы Городской думы. Московец создал сообщество под названием «Горожане», которое хочет в нее баллотироваться. «На мой взгляд, сейчас мы должны сосредоточиться на городских выборах, – говорит он. – Если мы сами сядем в Городской думе, то городская администрация и РМК не смогут просто достичь каких-либо соглашений за закрытыми дверями».

Активисты предполагают, что второй судебный процесс осуществляется, чтобы ослабить Московца именно в связи с его предвыборной кампанией. Они считают, что обвинение был кем-то заказано. Это и говорит Московец: «Смотрите на подпись. Автор обвинения является «следователем по особо важным делам». Но мы говорим о хулиганстве. Как это может быть особо важное дело?»

Сообществу будет тяжело победить на выборах в Городскую думу, поскольку народ не может прямо голосовать за депутатов – он может только сначала выбирать депутатов в районные собрания, а они уже, в свою очередь, потом выбирают депутатов в Городскую думу. Из-за такой системы косвенного голосования оппозиции тяжёло быть выбранной в Думу: в нынешней Городской думе находятся исключительно представители партии «Единая Россия» и представители важных промышленных предприятии.

Я пытался обращаться к депутату Городской думы по поводу экологических проблем региона и к государственному чиновнику – представителю Росприроднадзора, но ни от кого из них аудиенции добиться не удалось, а на мое неоднократное предложение побеседовать депутат только ответил, что иностранные журналисты всегда хотят передать любую ситуацию в негативных красках, поэтому встречу он считает бессмысленной.

У сообщества нет большой силы. В локальных медиа его представляют как собрание экстремистов и преступников, а когда в них говорят о предвыборной кампании, то о списке «Горожане» практически не упоминают.

Несмотя на непростые отношения между активистами движения и СМИ, «месседж» «СтопГОКа» все равно получают и жители города, которые лично не связаны с движением. Многие граждане, которых я случайно встречал на улице, в столовых, в хостелах или в барах, хорошо разбираются в том, почему ГОК на окраине их города опасен. То, что жители об этом осведомлены, подтверждается и итогами социологического опроса местного населения в 2016 году. Согласно ему, 73 процента челябинцев настроены против строительства комбината.

Из этого можно сделать вывод, что СтопГОК выиграл информационную войну.

Гораздо сложнее убедить людей в том, что стоит защищать себя. Ведь после того, как жители объясняли мне, почему экологическая ситуация в городе их беспокоит, они все равно обычно заключали свое высказывание пораженческими выводами: «Но я считаю бесполезным выходить на улицу»;

«Просто строят ГОК. Нас никто не спрашивает»; «Если станет очень плохо, можно всегда уехать из города».

Как же активисты сохраняют веру в то, что всегда стоит бороться?

«Я сама не знаю, – отвечает Полетавкина. – У меня просто такое ощущение, что ГОКа наконец не будет».